Хоть я и говорю, что смотрю на людей свысока, я все еще нахожусь в подростковом возрасте. Она в том возрасте, когда больше всего ненавидит своих дядю и отца, но на самом деле ее хорошо принимают в классе. Когда я сдерживаю руки и снова и снова тру заднюю часть горла своим членом, слизистая слюна прилипает к моему члену. Он трет ее слюни о ее красивый анус, к которому еще никто никогда не прикасался, и все глубже и глубже вводит в нее свои пальцы, со слезами на глазах. Увидев, как она, которая снова и снова кричала «отвратительно, потная», превратилась в «пожалуйста, прости меня», их члены стали еще более возбужденными. Когда я вставил твердый член ей в анус, она громко закричала, и ее тело содрогнулось. «Все женщины — мазохистки, и в конце концов их заставляют чувствовать, что их можно трахнуть», — говорят старики, пытаясь дать им понять, что они рождены для того, чтобы иметь выход для своих сексуальных желаний. Я больше не могла даже сказать «извини», и когда член моего дяди вставляли снова и снова, а у меня не было времени отдохнуть, я начала думать о вещах в своей утробе, и даже когда я пришла домой, я начала отвечая на звонки.